Пропавший мальчик (Cậu bé thất lạc)

Пропавший мальчик

(Рассказ)

Настала уже среда, шла третья неделя после каникул, когда учительница математики Ольга Евгеньевна Левицкая забеспокоилась: у неё в классе пропал мальчик.

Уже с восьмого ноября, с первого дня новой четверти мальчик по имени Миша не появлялся в классе. Ольга Евгеньевна напрягала память, пытаясь сообразить: писал ли ей Миша в Вайбере, а, может, по СМС, что заболел, или она сама додумала эту причину его отсутствия как самую вероятную? В последнюю пару лет память иной раз стала подводить Ольгу Евгеньевну. Работая в школе с девяносто второго года, она вплоть до самых недавних пор легко удерживала в уме не только фамилии учеников, имена-отчества их родителей и номера кабинетов коллег, но и разнообразные увлечения подопечных, особенности их семей и даты детских дней рождения. Теперь же стройная система накопленных в сознании Ольги Евгеньевны фактов и впечатлений о школьниках и школе начала понемногу рассыпаться. Она уже не могла уверенно сказать, ездил ли Коля Ш. в 2002 году на Николаевскую сопку или остался дома, была ли Дина У. на выпускном или сразу после экзаменов уехала с родителями в Петербург. Эта начинающаяся расплывчатость воспоминаний очень не нравилась Ольге Евгеньевне, потому что она, как математик, во всём любила точность.

Ладно бы там дела давно минувших дней, но тут-то всё случилось буквально две недели назад. Говорил Миша о своей болезни или нет? Пожалуй, не говорил: среди звонков нет пропущенных ни от него, ни от его матери. В конце концов, это не так важно. Важнее узнать, когда он придёт в школу.

Ольга Евгеньевна нашла номер Миши и нажала кнопку вызова.

 — Абонент недоступен, — с неуместной весёлостью отозвались на том конце провода.

Слегка заволновавшись, Ольга Евгеньевна нервным жестом откинула чёлку и набрала Мишину мать. Отцовского номера у неё не было: по сведениям соцпаспорта, отец жил отдельно и в воспитании ребёнка особенного участия не принимал.

 — Абонент отключён, — сообщили на сей раз сдержанно и сухо.

«Уже вечер, специально отключили, может», — попыталась убедить себя Ольга Евгеньевна, но на сердце у неё стало неспокойно.

На следующий день в самом начале урока она спросила своих подопечных-шестиклассников:

 — Ребята! Вы давно видели Мишу? Кто общался с ним?

Пропавший Миша учился на четвёрки, но всегда был замкнутым, необщительным ребёнком и часто сидел на перемене один, что-то рисуя в тетради. Ольга Евгеньевна делала попытки пообщаться с мальчишкой, но он тут же захлопывал тетрадку и уходил. От консультации психолога мать отказалась. Какие-то контакты с Мишкой поддерживали только двое детей — рассудительный миролюбивый Никита и бойкая девочка Лиля.

 — Мы его не видели давно! — уверенно сказал Никита, а Лиля энергично помотала головой в знак согласия.

Остальным ученикам и вовсе было нечего сказать. Есть ли Миша, был ли Миша, будет ли Миша — им казалось одинаково всё равно, и гораздо больше они думали о том, будет ли сегодня самостоятельная: в элжуре её прописали, но на последнем уроке математичка про это не говорила.

Ольга Евгеньевна проводить самостоятельную не стала. Едва дождавшись окончания уроков, она тут же стала искать в истории звонков номер Мишиной матери. Неласковый голос опять рапортовал ей о том, что с абонентом поговорить не удастся. Номер самого Мишки тоже был по-прежнему недоступен. Ольга Евгеньевна догадалась зайти в Вайбер: у матери последним днём посещения значилось девятое ноября, у Миши — восьмое.

 — Пропали! — тревожно прошептала Ольга Евгеньевна.  — Может, авария какая случилась...

Воображение Ольги Евгеньевны стало рисовать ей жуткие в своей явственной зримости картины: вот Мишка с мамой садятся в машину (в такси, конечно, откуда своё авто у одинокой матери?); вот машину заносит на крутом повороте и она врезается в грузовик; вот мелькают огоньки скорой помощи...

Дома Ольга Евгеньевна выпила пятнадцать капель корвалола. Немного успокоившись, она стала говорить себе, что, может быть, не всё так плохо, и этот самый Мишка просто на каникулах укатил в какую-нибудь глухую деревню к двоюродной бабушке, да и застрял там без связи. Как раз пошли первые морозы, перестал ходить паром, и глупый мальчишка со своей мамашей так и остались в Богом забытой деревне, откуда не выбраться теперь до самого ледостава. И со связью там, конечно, беда — иначе бы позвонили ведь, не заставляли так беспокоиться...

Наутро она снова решила поспрашивать детей, теперь уже на перемене. К Никите с Лилей присоединилась ещё Сонечка — хрупкая, застенчивая девочка с тонкими, будто у фарфоровой куколки, чертами лица.

 — Давно вы, ребята, общались с Мишей? — опять спросила Ольга Евгеньевна.

 — Да мы не так что сильно общаемся с ним... Он картинки прикольные рисует, иногда показывает нам, — пожал плечами Никита.

 — Он хороший, конфетами делится, — похвалили Мишу девчонки.

 — Но родители у него строгие, — заметил Никита. — Ничего ему не разрешают. Ни на компьютере играть, ни гулять вечером. Даже на день рождения не разрешили никого пригласить.

Ольга Евгеньевна уточнила:

 — Родители, говоришь? У него же только мама.

 — Нет, у него и папа какой-то есть! Я его видела. Худой такой, — сказала Лиля.

Ольга Евгеньевна нахмурилась. Худой папа, конечно, лучше, чем никакого. Однако давно ли он появился? Выходит, мать нашла сожителя. Дело, понятно, хозяйское, но как он влияет на ребёнка? И уж не к его ли родне поехал Мишка и теперь не может вернуться? А вдруг в той деревне карантин? Вон сейчас какая сложная эпидемиологическая ситуация...

После обеда Ольга Евгеньевна отправилась в кабинет социальных педагогов. Одна из них, полная и с виду добродушная Татьяна Геннадьевна, в прошлом была учителем физкультуры, сейчас преподавала на ставку ОБЖ, вела юнармейский класс и отлично умела стрелять из винтовки. Другая, Илона Борисовна, несколько лет служила в детской комнате полиции, но, устав от этой тяжёлой работы, устроилась пусть не на хлебное, но спокойное место в средней школе.

 — Здравствуйте. У меня пропал мальчик, — с порога изложила свою проблему Ольга Евгеньевна.

Татьяна Геннадьевна, нехотя оторвавшись от компьютера, жестом пригласила сесть:

 — Рассказывайте.

Ольга Евгеньевна потеребила пояс:

 — С восьмого ноября не вышел на занятия. Я считала — болен, мама присылала смску. Ну, а тут время идёт, пять дней я на больничном была с горлом, выхожу — а его нет. Номера недоступны.

 — Всё понятно, — глубокомысленно заметила соцпедагог. — Семья благополучная?

 — Не очень, как видно, — вздохнула Ольга Евгеньевна. — Мать жила с ребёнком одна, сейчас сожителя нашла. Дети в классе говорят — обращаются с Мишей плохо, к компьютеру он не подходит, день рождения не праздновали...

Татьяна Геннадьевна возмущённо тряхнула гривой пышных волос:

 — И вы ещё молчали! Да там семью, может, надо ставить на учёт! Звоните опять этой ваше маме. И если ответит, пусть немедленно в школу. Скажите, директор вызывает, есть вопросы.

 — А если не ответит?

 — Тогда завтра пойдём домой к ним. Табель подготовьте, оценки мальчика за первую четверть, пустые клетки за вторую четверть. Распечатайте, чтоб были видны Н-ки, что сейчас его нет! И характеристику составьте. Заверим завтра у директора. И пойдём искать вашего мальчика, куда деваться! Может, там эти горе-родители уже алко-наркопритон устроили, ребёнка держат взаперти, а мы бездействуем!

 — А что вы, не верите? — высказалась вторая соцпедагог, хотя Ольга Евгеньевна готова была поверить всему. — Вот тоже в одном году девочка была. Сигнал поступил, что бьют... Так оказалось, там родители такой шалман устроили дома! Пили не просыхая. А девчонка с виду приличная была!

Ольга Евгеньевна ушла в свой кабинет делать документы — характеристику и табель. В рассказ Илоны Борисовны о дочери алкоголиков ей верилось охотно. Она могла бы рассказать истории даже пострашнее. В девяностые годы её учеников-девятиклассников пару раз забирали из вытрезвителя. В начале двухтысячных семью одного мальчика ограбили наркоманы, и все родители в классе скинулись на помощь пострадавшим, кто сколько мог. А совсем недавно, три года назад, одна неплохая, правда, слабенькая в учёбе девочка по имени Олеся стала прогуливать школу. Вначале она говорила, что сидит с младшими братьями, но скоро обман раскрылся, и Ольга Евгеньевна пришла к ним домой, никого не предупреждая. Всё закончилось слезами раскаявшейся Олеси, которая, оказывается, вместо уроков была на ипподроме — очень полюбила лошадей. Родители охали, шумели, но в конце концов пообещали дочери купить абонемент на ипподром и взяли с неё клятву, что больше прогуливать занятия она не будет. Особенно математику. И ведь не прогуливала — ну, кроме физкультуры пару раз в месяц.

Сонечка, Никита и Лиля на следующий день уже сами поинтересовались, как там Миша.

 — Сегодня пойдём его искать, — пообещала им Ольга Евгеньевна.

В кабинете соцпедагогов её уже поджидали.

 — Характеристику заверили? — критически посмотрела на свежесделанные документы Татьяна Геннадьевна. — Ну ладно. Подождите меня тут, сейчас я по юнармии табличку отправлю отчитаться, и пойдём.

Ольга Евгеньевна ждала минуту, две, пять... Размотала шарф, расстегнула пальто. Волнение уступило место скуке. Учительница зашла в Вайбер, машинально набрала номер Мишкиной матери. Включила громкую связь. Внезапный долгий гудок заставил её напрячь слух.

 — Слушайте, мать вроде на связи появилась! — воскликнула Ольга Евгеньевна.

Илона Борисовна выключила гудящий радиатор, чтобы создать полнейшую тишину.

Трубку сняли, но в хаосе шорохов и бульканий человеческого голоса было не разобрать.

 — Где вы с Мишей? — прокричала Ольга Евгеньевна бурлящему океану звуков.

Татьяна Геннадьевна судорожно потыкала пальцем в телефон, делая знак, что надо писать, а не кричать.

«Где вы?! Потеряла Мишу!! С 8 числа нет!» — не приученная к смайликам Ольга Евгеньевна выражала свои эмоции обилием восклицательных знаков.

Через несколько секунд ей пришёл ответ:

«Извините, что не сказали. Мы уехали в длительный отпуск. Сейчас находимся в Мексике».

 — Ну что? — поинтересовалась Илона Борисовна, поёживаясь от сквозняка возле окна.

 — В Мексике они, — ошеломлённо проговорила Ольга Евгеньевна.

 — Где? — в голос переспросили обе соцпедагогини.

Ольга Евгеньевна повторила.

 — Может, врёт она, — усмехнулась Илона Борисовна. — Видала я таких фантазёров. — Мать у той девчонки, где шалман был в гостинке, тоже говорила: на море мы поедем скоро, сейчас у нас временные трудности, тоси-боси...

 — Так она только говорила, а эти вправду поехали, — не согласилась Татьяна Геннадьевна. — Откуда деньги у людей, вот что меня поражает! Тут работаешь на две ставки, и с классным руководством, и со всякими северными надбавками — и дальше Чёрного моря не уедешь никогда, да и на то целый год собирать. А эти — в Мексику!

 — Да говорю я вам, врёт она, — стояла на своём Илона Борисовна. — Дома просто закрылись и сидят. Напишите-ка ей, пусть фото пришлёт.

Через пару минут Мишина мама прислала фотографию, где она, улыбающаяся, стояла рядом с сыном на фоне молочно-белых гостиничных стен.

 — Ну что там, Мексика на фото? — усмехнулась Татьяна Геннадьевна.

Ольга Евгеньевна дала ей посмотреть.

 — Хостел какой-то... Ну-ка, пусть ещё ракурс другой снимет.

 — Из окна, из окна! — подсказала Илона Борисовна.

«Видишь ты», — неуместно вспомнились учительнице математики строчки из песни про миллион алых роз.

Мишкина мать прислала фото из окна: в тёмно-синем сумраке среди смазанных городских огней виднелся смутный силуэт высокой пальмы.

 — Ну, что? Наши края?! — заранее торжествующе воскликнула Илона Борисовна. — Я этих горячих мексиканцев на участке навидалась — во!

 — Не наши, — уверенно покачала головой Ольга Евгеньевна.

Татьяна Геннадьевна в раздумье постучала карандашом по столу.

 — А, может, это Фотошоп? Пусть она ещё фото билетов вышлет.

Через минуту загрузился снимок лежащих на чёрном билетов, где местом отправления значился Estambul. Ольга Евгеньевна молча показала их соцпедагогам.

 — Хм, хм... — пожевала губами пышноволосая Татьяна Геннадьевна. — Живут же люди. Из Турции да в Америку! Напишите, что так не делается! В другой раз чтобы предупреждали хоть. Заявление вообще-то надо писать!

 — Это понятно...

Ольга Евгеньевна взяла шапку и, не прощаясь, вышла из кабинета.

На улице падал мелкий снежок. В Мексике сейчас, наверное, тепло... Пальмы круглый год растут. Пальмы там не то, что местные — торчат в кадках, сухие, пожелтевшие, нелепые. Там пышные, вместо ёлки на новый год. Есть у мексиканцев новый год? Наверное, нет. У них что-то другое. Другая жизнь. Показывали когда-то давно... «Богатые тоже плачут». Хотя не все там богатые... Некоторые ещё бедней, чем мы. Зачем туда поехал Мишка? Почему не сказал?

Ольга Евгеньевна сморгнула набежавшие слёзы. Сколько лет она работала в этой школе, сколько навидалась и наслушалась — страшного и смешного! И не боялась никаких дел. Бегала за спортивную площадку ловить курящих старшеклассников. Отчитывалась директору за попавших в вытрезвитель пацанов. Получала от него же похвалу за этот выпуск, когда ребята закончили одиннадцатый класс. Делала ремонт в классе — вместе с родителями красила стулья, стены. Родители благодарили за данные их детям знания. Ездила четыре года назад на форум защищать честь школы. Нигде не ударила в грязь лицом. Была для всех уважаемым человеком. И вдруг такое... Вроде не напились, не подрались, даже не разругались, но просто промолчали... Уехали и не сказали.

На следующий день Ольга Евгеньевна зашла в свой класс. Вопреки ожиданиям, дети встретили её заинтересованными лицами и тут же забросали вопросами:

 — Как там Миша? Нашёлся? Скоро придёт?

Ольга Евгеньевна отошла к доске, сделала усмиряющий жест рукой, дождалась всеобщей тишины и нарочито интригующим тоном стала рассказывать:

 — Собрались мы сегодня Мишу искать. Домой к нему, думаем, надо идти. Ну, пропал ведь! А тут раз — мама его звонит! Оказалось, что Миша у нас в Мексике!

Ровно две секунды ребята молчали, а потом невысокий, светлоголовый Филиппенко изумлённо проговорил:

 — Так вы что, в Мексику к нему съездили?

 — Ага! Перед уроками, быстренько! — съюморил хитроглазый Яшин.

 — Как же он там живёт? — обеспокоенно прошептала фарфороволицая Сонечка.

«Как, как. Кто бы знал», — успела подумать про себя Ольга Евгеньевна.

И вдруг экран её телефона замигал. Нажав на новые сообщения Вайбера, Ольга Евгеньевна прочитала: «Извините, связи не было. Мы попали здесь в карантин. Как только отпустят, возвращаемся обратно».

 — Ребята, — чуть дрогнувшим голосом сказала Ольга Евгеньевна. — Миша вам привет передаёт и говорит, что как только их из карантина отпустят, так он к вам.

 — А может, лучше мы к нему? — с лукавой улыбкой предложил Яшин.

 — А вы позвоните ему, напишите — вот он вас и пригласит... Так. Достаём двойные листочки. Самостоятельная работа.

Наш канал
на
Дзен